Железной рукой, кнутом и метлой: как Геннадий Жуков изменил ремонтную службу литейного завода

Оглядываясь на события периода строительства завода, невольно задумываешься: что за люди это осуществили? Какой немыслимой силой они были наделены? Титаны, не меньше! Но их воспоминания говорят об обратном. Никто тогда не считал себя героем и не помышлял о подвигах. Делали то, чего требовали обстоятельства и руководство. Одно из славных имен, вписанных в историю литейного завода, – Геннадий Николаевич Жуков. Человек, основавший ремонтную службу «литейки».

ЛИТЕЙНЫЙ ЗАВОД С ХРОМАЮЩЕЙ РЕМОНТНОЙ СЛУЖБОЙ НЕ НАПУГАЛ

Для него самого литейный завод начался то ли с приказа, то ли с напутствия генерального директора «КАМАЗа» Льва Васильева: наведи там порядок! Ситуация в ремонтной службе не внушала оптимизма: текучка кадров, бесчисленные поломки, простои оборудования. И не скажешь, что новый, современный завод.

Другой, может быть, и отказался, но не Жуков. Привычку не отступать перед трудностями воспитала в нем улица в родном Кургане. Мальчишки военного времени придерживались «кодекса чести офицеров», бояться и пасовать точно не входило в их систему ценностей.

Ковался жуковский характер и в аудиториях Уральского политеха, где он осваивал престижную по тем временам профессию «Мехоборудование на металлургических предприятиях». А уж Орско-Халиловский комбинат, куда Геннадий попал по распределению, дал такой запас прочности, что хватило на весь оставшийся путь. Предприятие относилось к сфере черной металлургии, которая в те времена была полувоенной. Порядки там сложились в сталинскую эпоху. Например, за опоздание можно было угодить под суд.

Здесь Жуков прошел ступени от мастера до заместителя главного механика. Позднее в интервью он расскажет: «На комбинате была старая система. Инженеров раз-два и обчелся. Со мной советовались, спрашивали. Я просто не мог сказать: «Не знаю». Бежал в библиотеку, зарывался в книги. Тогда к делу серьезно подходили, не то, что сейчас, от инженеров нередко слышишь вальяжное: «Я не в курсе…» Вообще, комбинат для меня стал хорошей школой. Вспоминаю, как намучился с прокатным станом, который прислали из Чехии по линии СЭВ. Оборудование еще до войны делали по американским чертежам. Их растеряли, техника проблемная, все рассыпается. Сколько всего пришлось менять, доводить до ума. Около 40 тысяч тонн перелопатили».

Работа на комбинате продолжалась 13 лет. А в начале 70-х наш герой приехал на «КАМАЗ». Его пригласил первый директор РИЗа Юрий Кузнецов. На Орско-Халиловском комбинате он был главным механиком, шефом Жукова. И посчитал, что на строящемся автогиганте талантливому ремонтнику самое место. Сначала Геннадий Николаевич работал начальником ремонтного производства на РИЗе, затем руководил Управлением монтажных и наладочных работ.

Разве можно было напугать человека с таким опытом и закалкой новым литейным заводом, пусть и с хромающей ремонтной службой? Едва ознакомившись с ситуацией, Жуков, о жестком и прямом характере которого потом будут ходить легенды, высказался коротко: «Говорильня!» И приступил к работе.

За подписью Васильева был издан приказ № 120 «Об организации ремонтной службы литейного завода», который позволил в полтора-два раза увеличить штат ремонтников. А их зарплата стала на 10-15% больше, чем у производственников.

«САМ СТАВИЛ ПЕРЕД СОБОЙ ЗАДАЧИ И НЕ БОЯЛСЯ НОВИЗНЫ»

Дальше – кадровые перестановки. Тут действовал железной рукой, кнутом и метлой. «Не секрет, что многие на «КАМАЗ» приехали в надежде получить стажировку за рубежом. За год стажировки в Америке прилично зарабатывали, возвращались на «Волгах». Перво-наперво я должен был скомплектовать штат. Многие тут сидели на чемоданах, разве можно им было доверять? Одно дело, когда знаешь, что тебе жить с заводом. И совсем по-другому, когда ты здесь «временно проживающий». Нахватался зарубежной практики, заработал и махнул рукой. А дальше трава не расти. Без ложной скромности я знал, как надо поставить работу», – вспоминал Г.Н. Жуков.

Он без сожаления расставался с нерадивыми и набирал тех, на кого можно положиться. Многих переманил с Орского комбината. Кстати, именно Жуков принял под свое крыло молодого специалиста Ивана Костина, поставив его заместителем начальника цеха металлоконструкций.

Но просто поменять кадровый состав было бы недостаточно. Требовалась реорганизация всей службы. Если до этого на весь литейный завод был только один цех по ремонту и обслуживанию оборудования, то с подачи Жукова они были организованы в каждом производстве, на ФОП, а в КСКЧ их было даже два. Отныне каждый ремонтный цех отвечал за конкретный участок, знал там все проблемы и мог быстро их решить. Им же была внедрена система двухнедельного планирования и подготовки к ремонту, наведен порядок в обеспечении запчастями, появились специальные склады для их хранения. Также в числе нововведений был институт инспекторов – высококвалифицированных рабочих, которые периодически осматривали оборудование, мелкие неполадки устраняли сами, а более серьезные регистрировали в специальном журнале. Инженерная служба техпомощи, в свою очередь, на основе анализа этих записей составляла план ремонтных работ. В начале 80-х годов началось внедрение шефства над оборудованием. Оно закреплялось за конкретными бригадами, обретало своего хозяина. Институт наставничества, а затем шефство сыграли положительную роль: простои оборудования резко снизились.

В копилке заслуг Жукова и введение в работу системы воскресных и праздничных ремонтов. Она, кстати, действует до сих пор. Такая схема работы была жизненно необходима при шестидневной работе завода. При тех объемах производства каждый час остановки оборудования на ремонт в рабочие дни влиял на выполнение плана, а в конечном счете на обеспечение сборочного конвейера «КАМАЗа» необходимыми деталями. Поэтому, когда основная масса литейщиков отдыхала или ходила на демонстрации, у ремонтников была самая напряженная работа. И как было заведено у Жукова, к воскресным и праздничным ремонтам тщательно и загодя готовились, а потом подводились итоги на совещании у директора завода.

Рассказывать о Жукове, как о профессионале, можно долго и много. Но есть и другая сторона, без который портрет будет незаконченным – человеческая. Его запомнили решительным, немногословным и при этом умеющим удивительно ладить с людьми. Геннадий Николаевич старался действовать словом, порой крепким, лишь бы не прибегать к наказанию рублем. Только за это люди безмерно уважали его. Был незлопамятным и очень гостеприимным, собирал коллег у себя на даче после праздничных ремонтов.

«Я всегда натягивал на себя работу, – рассказывал Геннадий Николаевич. – Сам ставил перед собой задачи и не боялся новизны. Считаю, что руководитель должен сделать работу для подчиненных интересной, насыщенной. Помню, на праздники в цеха приглашал оркестр. Несколько раз в год мы устраивали выставку своих достижений. Это лишь несколько примеров. А вообще трудиться надо с огоньком, чтобы засасывало. Смотришь на часы: «О, смена-то уже закончилась давно. Домой пора, а я и пообедать забыл…»

Г.Н. Жуков возглавлял ремонтную службу до 2002 года, но просто уйти на пенсию было не в его характере. Он остался на заводе главным специалистом по модернизации, активно занимался монтажом АФЛ HWS. К сожалению, до запуска линии он не дожил…

В память о Г.Н. Жукове в 2005 году на ЛЗ были учрежден ежегодный смотр-конкурс среди бригад, цехов и специалистов ремонтной службы. По итогам состязания присуждалась премия его же имени. Сейчас, увы, нет ни того, ни другого. Но есть память, о человеке, который выполнял свой долг, а стал легендой.

Текст: Эльвира Насибуллина.