Галиуллин Наиль Фатыхович (подробнее о нем можно прочитать здесь https://vestikamaza.ru/blogs/ChukhontsevAN/150.php) около 10 лет назад записал интервью с камазовцами.
Некоторое время назад Наиль Фатыхович передал эти рукописные тетради в Музей КАМАЗа.
Директор музея Литейного завода Бадертдинова Минзиля Биляловна перепечатала для вас эти уникальные материалы.
Перед вами интервью с Ивановой Людмилой Николаевной – старшим инженером отдела технического образования КАМАЗа (октябрь 1970–ноябрь 1995)
Как уже говорила, с первого дня я отвечала за стажировку инженерно – технических кадров и, прежде всего, молодых специалистов, хотя привлекалась и на другие направления работы Отдела Технического Обучения КАМАЗа, когда в этом была необходимость.
Комплектовали рабочие группы Фёдорова Евгения Ивановна, Шагиахметова Валентина Бернардовна, а также Ю.А.Турбанов, Махронов, мой муж Иванов Вячеслав Захарович.
Внизу на фотографии Иванов Вячеслав Захарович – старший инженер ОТО КАМАЗа.
Мне и моим коллегам предстояло определить, сколько потребуется инженерно – технических работников – с высшим образованием и средне – техническим образованием по разным направлениям и специальностями технологов, конструкторов, экономистов и т.д.
Более того, в Постановлениях ЦК КПСС и Совета Министров СССР предусматривалось, что Министерства высшего и специального образования СССР должны были направить большое количество молодых специалистов на КАМАЗ.
И мы через Министерство автомобильной промышленности СССР всё это получали.
С самого начала было ясно, что ВУЗы Татарии должны были взять на себя часть ответственности за подготовку специалистов для КамАЗа.
Лучше других это могли сделать КАИ и КФЭИ.
В Москве установили очень тесные договорные отношения с МАМИ, ВТУЗ ЗИЛа, МВТУ им. Баумана, МИСиС.
Они были очень рады этим контактам, поскольку ведущие кафедры тоже рассчитывали на проведение своих исследовательских работ.
Новое производство открывало для них новые возможности, в том числе и для прохождения на базе заводов КамАЗа специальных и преддипломных проектов своих студентов.
Одним словом, с обеих сторон эти контакты воспринимались как отличные возможности для брака по расчёту.
Во все эти ВУЗы я выезжала лично.
Мы ставили перед ними задачи, сколько и каких специалистов за наш счёт КамАЗ ждёт от этих ВУЗов.
Они выставляли нам свои условия.
Задача была – выстроить систему из нескольких этапов:
1. Отбор выпускников из Набережных Челнов и Татарстана, приём экзаменов по конкурсу.
2. Обучение под камазовские требования.
3. Системный контроль за качеством обучения.
4. Практика на КамАЗе.
5. Диплом на КамАЗе.
6. Направление на КамАЗ – система завершена.
Первые контракты были с КАИ, Казанским авиационным институтом, с автомобильным факультетом, деканом факультета тогда был Ржевский Евгений Васильевич.
Первую пробную группу из числа из числа поступивших на рабфак КАИ запустили с декабря 1970 года.
Специальность группы была - Двигатели внутреннего сгорания.
Затем с 1971 года открыли факультет автостроения.
Со всей Татарии отбирали ребят по конкурсу.
Параллельно отдел кадров КАМАЗа запрашивал Министерство автомобильной промышленности СССР заявки на распределение на КамАЗ уже с 1971 года.
Галиуллин Н.Ф.:
Кто обеспечивал отбор ВУЗов, с которых КамАЗ по своим заявкам должен был получать молодых специалистов для работы на своих заводах?
Иванова Л.Н.:
Мы определяли специалистов нам необходимые.
Минавтопром вместе с МинВУЗом определяли конкретные наименования ВУЗов и количество молодых специалистов, которые должны быть направлены на КамАЗ.
Мы влияли на выбор студента, который нам нравился и нам подходил, убеждали, пропагандировали, гарантировали жильё, рост и т.д.
Тогда не было чёткого разделения между управлением кадрами и отделом технического образования за эту работу.
За нами для стипендиатов КамАЗа были закреплены 5 ВУЗов: МАМИ, КАИ, МИСиС, ВТУЗ ЗИЛа и МОССТАНКИН, но были и другие.
Нас везде встречали доброжелательно, с большой радостью, везде мы встречали понимание.
Внизу на фотографии Иванова Л.Н. и Пережигин Б.В.
Для КамАЗа всюду был «зелёный свет».
Лишь бы у ВУЗа была возможность зацепиться за КамАЗ.
К 1984 году у нас были договора с более чем 70-ю ВУЗами страны.
Были и военные, морские, медицинские училища, педвузы – для подготовки специалистов Управления дошкольных учреждений КАМАЗа, МАДИ – для транспортных управлений.
Затраты до 1976 года – шли за счёт капстроительства, а позднее – за счёт основной деятельности.
Кроме ВУЗов Минавтопром определил для нас 13 средне-технических учебных заведений специально для подготовки специалистов со средне-техническим образованием.
Вся эта работа до 1971 года шла в казанской дирекции, а с 1972 года – уже в Челнах.
Всё это делал Отдел технического обучения КАМАЗа.
Учебные базы КамАЗа в различных городах СССР стали закрывать в 1974 году после пуска Ремонтно-инструментального завода.
Внизу вот так выглядел фасад РИЗа в 1974 году.
В 1974 году мы уже получили первых выпускников средне-специальных учебных заведений на РИЗ.
В КАИ мы лично выезжали с Ковалёвым Л. В – председателем комиссии по зачислениям .
Там был конкурс из числа сдавших экзамены.
Заявления принимали столько, сколько пожелают.
И уж потом мы отбирали студентов из числа сдавших экзамены.
Коррупции, т.е. использования служебного положения высшими руководителями ВУЗов, которые бы любыми путями добивались включения своих детей в список кандидатов для поступления на 1 курс на льготных условиях в престижный ВУЗ на моём участке, я абсолютно с уверенностью могу сказать – не было и в помине!
Всё-таки люди чтили моральный кодекс, который, кстати, висел во многих кабинетах.
Даже в мыслях не было, чтобы кто-то мог включить в список «своих людей» и за это что-то взять.
Хотя один случай за всё время моей работы был.
Встречает меня как-то один из заместителей директоров и говорит: «Ну, ты даёшь! Отчитала моего родственника за то, что он пытался дать тебе в конверте деньги»
Его чадо было включено в такой список.
Тогда я ему сказала: «Если бы я знала, что это ваш родственник, он получил бы больше! Более того получил бы публичную оценку!»
Внизу на фотографии Иванова Людмила Николаевна в центре.
Прежде, чем сформируешь окончательный список, мы ведь подолгу исследовали аттестаты зрелости и тщательно беседовали с каждым выпускником, выясняли его побудительные мотивы того или иного выбора.
Если оценки и собеседование нас не удовлетворяли, а кандидат хотел попасть в список на поступление в один из престижных московских вузов, и мы отказывали, то взамен предлагали свои варианты.
Но жизнь иногда вносила свои коррективы.
Например, семейная пара из Чистополя, с часового завода, хотела попасть в Москву, во ВТУЗ, у них был ребёнок…
Я отказала, но глава семейства был очень настойчив, и мы включили их в список на поступление.
Помогли жене трудоустроиться, помогли с местом в общежитии.
Но через 2 года взбунтовались родители этой пары и пришлось вернуться...
Своих стипендиатов, заканчивающих ВУЗ, мы очень тщательно контролировали .
Следили и за их адаптацией, и в последующем за их ростом.
Помогали им скорее получать малосемейки, квартиры.
Активно помогали в их продвижении по служебной квалификационной лестнице, ведь некоторые получали после окончания и рабочие места, и, временами, незаслуженно «задвигались».
Приходилось идти в цех, разбираться на месте и убеждать иных руководителей, что в соответствующими с действующими руководящими материалами, всё это не отвечает интересам КамАЗа.
Внизу на фотографии фрезеровщик РИЗа.
Апрель 1976 года.
Так вот в течение 3-5 лет мы и отслеживали их судьбу, следили за их ростом.
Это касалось и тех, кто кончил техникум, и не только ВУЗ.
Доставали всех на заводах, лишь бы у ребят был рост.
За этим стояла удовлетворённость работой.
Галиуллин Н.Ф.:
А был ли невозврат специалистов на КамАЗ после окончания?
Иванова Л.Н.:
Конечно, были!
Но очень низкий процент.
Среди невозвращенцев были те, кто или женился или вышла замуж – такие оставались по месту жительства одного из супругов в соответствие с действующим законодательством.
Как правило, это были девушки.
Оставались максимально 2 процента, и то лишь в Москве.
1-2% из группы в 30 человек, и то не каждый год.
Возрат на КамАЗ был, практически, 100 процентный!
Мы ведь постоянно курсировали между ВУЗами.
Раз в два - три месяца мы бывали в ВУЗах, где учились наши ребята, мы знали об их успеваемости, посещаемости, участии в общественной жизни, об их отношениях.
По итогам каждого семестра мы получали из деканатов ведомости с оценками наших студентов – стипендиатов.
В дни наших посещений ВУЗов мы их всех вместе собирали, чтобы обговорить взаимные вопросы.
С нерадивыми студентами проводилась индивидуальная работа, ведь мы же платили за их учёбу немалые средства.
«Душещипательные» беседы с такими студентами давали свои результаты.
Галиуллин Н.Ф.:
А когда стипендиаты становились молодыми специалистами, начинали работать на заводах, в Управлениях, ОТО как-то взаимодействовало с Советом молодых специалистов КамАЗа?
Иванова Л.Н.:
Конечно!
Более того, у нас была одна цель, чтобы молодой специалист как можно быстрее адаптировался в условиях производства, стал полноценным и квалифицированным работником КамАЗа.
Задача моей группы состояла в том, что вместе с заводским бюро техобучения подобрать за каждым молодым специалистом авторитетного и опытного профессионального консультанта с высшим или средне-техническим образованием.
Помочь им разработать и утвердить программу стажировки и адаптации молодого специалиста, и заключить трудовые соглашения между ОТО и консультантом о взаимных обязательствах и систематически отслеживать за этим процессом и вмешиваться, если происходил сбой.
Аналогичные цели преследовали и Советы молодых специалистов , но на общественных началах.
Мы были нужны друг другу и как правило очень тесно взаимодействовали.
Через них мы формировали общественное мнение вокруг молодых специалистов.
Администрация вместе с Советами молодых специалистов создавали аттестационные комиссии, которые по итогам трёхлетней стажировки и адаптации аттестовывали на соответствие той или иной категории – технолога, конструктора, экономиста и т.д.
Заседания комиссии проводились, как правило, ежегодно.
На них заслушивались ход стажировки и адаптации с отчётами молодого специалиста, консультанта, непосредственного руководителя.
Если на них вскрывались какие-либо взаимные противоречия, аттестационные комиссии находили решения и соответствующие рекомендации для всех сторон.
Нередко Советы молодых специалистов даже прежде нас поднимали шум вокруг обнаруженных проблем.
Здесь уже немедленно подключались мы – работники ОТО.
Были не так уж редки случаи замены у молодого специалиста его консультанта, по разным причинам, в том числе, и по причине односторонней или взаимной психологической несовместимости.
Всё это имело место.
Бывали также нередки случаи, когда на промежуточных и на итоговых заседаниях аттестационной комиссии выносилось решение – молодому специалисту досрочно рекомендовалась более высокая категория или должность.
Всё было!
И это мы считали нормальным, все понимали, что это жизнь, всё предусмотреть руководящими материалами невозможно.
И нас понимали, мы находили поддержку.
Всё это не могло не сказываться на мотивации таких специалистов, на психологическом климате КамАЗа и его трудовых коллективах.
В аттестационную комиссию входили очень авторитетные действующие профессионалы из числа технических и экономических специалистов, работников кадрового блока и Советов молодых специалистов.
Особенно в моей памяти остались Фишман - начальник конструкторского отдела УГК ОСО КАМАЗа, Жиденко Виталий - председатель Совета молодых специалистов.
Как руководитель группы по работе с молодыми специалистами ОТО кадрового блока я входила в качестве секретаря в состав аттестационной комиссии.
В этой комиссии я отвечала за все исходящие документы и полный комплект информационных материалов в соответствии с требованиями РТМ о каждом из молодых специалистов за весь аттестуемый период, т.е. за 3 года.
Аттестационные комиссии выносили решения о присвоении категории и раньше срока, даже если в штатном расписании, временами, и не было вакантных должностей.
Это было в качестве поощрения и такие молодые специалисты были первыми , зачислялись в резерв на повышение в должностях.
И как только открывалась вакансия, она тут же замещалась молодым специалистом из этого резерва, хотя и не так часто.
Более того, со всей ответственностью могу сказать, что в целом вся аттестационная комиссия, и особенно её председатель Фишман, очень настойчиво лоббировали служебный и профессиональный рост активных, ответственных и талантливых молодых специалистов.
Дирекция по кадрам в лице ОТО внесла свою лепту и в создание автомобильного факультета КАИ в Казани и позднее в открытии в Набережных Челнах Камского Политехнического института.
Всю работу: обоснование необходимости, подготовка первичных документов, поездка по различным инстанциям в Казани, в Москве – это делали мы, сотрудники ОТО.
Потом, после завершения массовой подготовки рабочих, с пуском РИЗа и первой очереди КАМАЗа, закрылись учебные базы, подготовка кадров стала вестись за счёт средств основной деятельности, началась эпопея создания филиалов профтехучилищ на заводах.
Очень много сил ОТО вместе с заводами и руководством СПТУ-64 потратили на создание учебно - материальной базы, комплектование училищ преподавателями и мастерами производственного обучения, теперь уже из числа тех, кто работал в ОТО и на учебных базах.
За нами была вся работа по организации общеобразовательной подготовки всех рабочих до 30 лет, которые не имели среднего образования.
Необходимость вплотную заняться этой работой вытекала, с одной стороны, из требований самого производства, которое оснащалось самым дорогим современным новым оборудованием, а оно требовало работников с хорошим базовым образованием, с другой стороны, руководство КамАЗа приняло решение, что рабочие, не имеющие такого среднего образования, не смогут претендовать на высокий квалификационный разряд.
И это как бы ставило рабочих в неравные условия.
Вот тогда дирекция по кадрам вместе с общественными организациями КамАЗа и приняли единственно верное решение - начать в трудовых коллективах и на учебных базах агитационно – пропагандистскую кампанию по вовлечению молодёжи до тридцати лет не имеющей среднего образования, в школы рабочей молодёжи.
Инициатива КамАЗа была поддержана Набережночелнинским Городским Советом, который выделило для этих целей и штаты учителей, и помещения во вновь вводимых школах старой и новой части города, а после ввода в действие корпусов заводов, такие школы открывались в административно – бытовых корпусах.
Эта инициатива впоследствии вылилась в полноценное движение молодых рабочих за получение среднего образования.
В организации и обеспечении этого движения были вовлечены очень многие структурные подразделения КамАЗа, начиная от бригадиров, мастеров, общественных организаций, руководства цехов – на нижнем уровне завода, до заместителей генерального директора по кадрам, парткома, профкома и комитета комсомола – на верхнем уровне КамАЗа.
Это была тотальная система, в которой показатель количества молодёжи до 30 лет не имеющего среднего образования и процент вовлечённых в обучение был в числе учитываемых показателей в соревновании на всех без исключения структурных уровнях – между бригадами, цехами, заводами и управлениями.
Внизу документ, как подтверждение вышесказанного Людмилой Николаевной.
Повсеместно в подразделениях КамАЗа были созданы Советы ШРМ, которые, как правило, возглавляли заместители директоров заводов и управлений по кадрам и соцразвитию.
Ежегодно по итогам учебного года лучшим выпускникам школ вручались дипломы «Отличник учёбы – передовик производства» с вручением ценных подарков или денежных вознаграждений.
И конечно же получение аттестата зрелости открывало работникам КамАЗа возможность для дальнейшей учёбы на курсах повышения квалификации для получения более высоких разрядов и, соответственно, большей заработной платы.
Организованное по инициативе дирекции по кадрам движение за получение молодыми рабочими среднего образования в целом сыграло очень заметную роль в формировании в коллективах КамАЗа атмосферы ответственности камазовца за свою судьбу.
Галиуллин Н.Ф.:
Как вы думаете, почему в ОТО не задерживались руководители, работали 2-3 года и увольнялись. Почему?
Иванова Л.Н. (вздыхает):
Я скажу по Гранину (внизу на фотографии Алексей Николаевич слева).
Он может быть и задержался бы подольше, но как и первые работники ОТО, начинавшие работать в Казанском представительстве, был тоже из Казани.
Он просто не захотел поменять место жительства.
Вашенков Виктор Николаевич?
По-моему, он сам был виноват, он мог, я думаю, лучше других вести работу ОТО – и по уровню своего образования, и по опыту – он работал в школе профтехобразования, но у него было слабое место – увлечение алкоголем.
Его сняли, исполнять обязанности начальника ОТО возложили на Марченко Виктора Григорьевича.
Но и после полугода работы его руководителем не оставили, он был прямолинеен, резок с сотрудниками, категоричен.
Для него не было полутонов, он был даже временами упрям.
Как-то перед праздником, к нам в отдел в 1/04 – приходит Латыпов Равиль Ахатович.
Поговорили обо всём.
Я и спросила его в конце беседы, у нас будет или не будет постоянный руководитель, а Марченко у нас сидел за стеной.
Латыпов и говорит: «Предлагайте! Кого? Надо того, кто эту работу знает и успешно работал».
Я предложила Баринова Владимир Константиновича.
Он тогда после расформирования баз работал на Автомобильном заводе.
Его кандидатуру я предлагала и раньше.
Когда у нас в ОТО открылась вакансия начальника бюро, то предложила Вашенкову Владимира Константиновича.
Вашенков же тогда резко ответил: «Да никогда!».
И всё потому, что Баринов на одном из производственных совещаний поскандалил с Вашенковым, а Вашенкову это не понравилось…
Баринов же, приезжая в Набережные Челны на совещания с руководителями учебных баз ОТО, всегда заглядывал в наш кабинет, он нам всем нравился, молодой, образованный, технически грамотный, его база всегда была на хорошем счету, у него всё получалось.
Перед ликвидацией учебных баз при очередной встрече он и говорит: «Не знаю, куда теперь нас переведут, наверное, придётся искать место на заводе».
Я говорю, что вроде бы с Вашенковым у тебя был разговор о переводе в ОТО.
«Не получился у нас тот разговор, - отвечает он. – Может быть, ты переговоришь с ним, он, вроде бы, к тебе прислушивается».
Я и подошла к Вашенкову со своей запиской через секретаря В.В.Стробынину.
Вашенков опять взорвался и в сердцах бросил перед собой связку ключей: «Все перестаньте меня допекать – один говорит: «Возьми этого», другой – другого!».
Я подняла с пола ключи и положила их перед ним на стол.
«Что это вы разбросались ключами? Они вам ещё пригодятся».
Ну, после этого он, всё-таки, взял Баринова начальником бюро, было это в 1974 году.
Ну а потом, вот эта предпраздничная встреча с Латыповым, уже после увольнения Вашенкова, почти двухлетнего исполнения обязанностей начальника ОТО Марченко.
Ему-то я и предложила в качестве начальника ОТО КамАЗа Баринова, который вскоре после внедрения ВАЗовской системы оплаты труда перевёлся на Автомобильный завод в качестве руководителя бюро технического обучения и самостоятельно проработал там примерно два года, занимаясь всем комплексом вопросов подготовки кадров на самом крупном заводе КамАЗа
Внизу корпус Автомобильного завода.
Кого же ещё можно выдвигать на такую работу на верхний уровень, считала я.
«Ну, хорошо, - сказал Латыпов, - я подумаю!».
Он подумал и принял решение – назначил начальником ОТО Баринова В.К., который к тому времени действительно имел самый большой опыт работы в системе технического обучения КамАЗа.
Галиуллин Н.Ф.:
А как вы оцениваете обстановку в отделе, его морально – психологический климат – с начала до 1976 года. Комфортно ли вам было в отделе? Кто был у вас неформальным лидером?
Иванова Л.Н.:
Обстановка в отделе была более чем деловая.
Все были заняты конкретным делом, время, с которым не считались.
Время целиком было посвящено только организации стыковки массы вопросов, даже если бы ты и захотел, уйти домой было просто невозможно.
Это были годы очень тесной и дружной работы и взаимной поддержки.
Расслабление наступила уже в начале 90-х годов.
А тот период был насыщен делом.
Какой вопрос не возьмёшь, его приходилось заново начинать и ставить на прочные рельсы.
Мы ведь начинали с нуля, многое было неясно, как и с чего начинать!
Тем более всё сразу охватить было невозможно.
Всё было в движении, менялась ситуация на КамАЗе, она неизбежно затрагивало и систему подготовки кадров
Менялись и вопросы, которые вставали перед Отделом технического обучения.
Я абсолютно уверена, что в те годы ни одному заводу в стране не приходилось одновременно решать такой спектр подготовки кадров!
Камазовская система включала в себя 22 учебные базы, 13 техникумов и 5 ВУЗов, готовивших специалистов из числа стипендиатов КамАЗа!
Мы работали с десятками советских ВУЗов, которые направляли нам в разные годы от 200 до 600 с лишним молодых специалистов, с более чем 70 вузами страны, которые направляли на КамАЗ на все виды практики в течение года до двух и более тысяч студентов.
Да ещё институты повышения квалификации, межшкольные учебно-производственные комбинаты и более 40 школ, где велась профориентационная работа со школьниками.
Это нужно было уметь выстроить, организовать и держать в руках работников ОТО КамАЗа.
Внизу на фотографии Иванова Людмила Николаевна – старший инженер Учебно-производственного комбината в числе первых удостоенных звания «Заслуженный работник КАМАЗа».
1986 год.
Ещё раз повторю, в то время было не до склок, все мы работали с удовольствием.
Это и создавало соответствующую морально – психологическую обстановку всех коллективов занятых в технологической цепочке подготовки кадров.
Это была хорошая машина, энергию которой задавали работники системы подготовки кадров.
Всё это крутилось до насыщения КамАЗа кадрами примерно до 1988 года, когда объединение выпустило почти 130 тысяч автомобилей.
Галиуллин Н.Ф.:
Каким остался в вашей памяти человек, который руководил кадровым блоком с 1971 по 1977 год?
Иванова Л.Н.:
Латыпову Равилю Ахатовичу выпал самый интенсивный и насыщенный новизной период работы.
Если оценивать его с чисто человеческой личностной точки зрения, то скажу главное – это был замечательный человек и замечательный руководитель.
Его манера держаться, разговаривать, вести совещание, принимать решение, строить отношения – всё вызывало в этом человеке симпатию.
Он был очень воспитан, никогда не повышал голос, всегда ровный, нацеленный слушать и слышать.
Нам приходилась бывать на совещаниях у Льва Борисовича, так он бывал резок, мог сильно ругать и ругаться.
И эту его манеру мне кажется все понимали и принимали - за ним такая ответственность.
А Латыпов по характеру был полной противоположностью Васильеву, он никогда не повышал голоса даже в чрезвычайные критические ситуации был сдержан, ровен и уважителен.
Таким он и остался в моей памяти.
В отличие от всех с кем мне пришлось работать , Латыпов в совершенстве, до тонкостей глубоко и профессионально, чувствовал весь комплекс кадровых функций и появлявшихся проблем.
К нему приближался, может быть, Назыров Марс Рамазанович.
Латыпов всегда старался вникнуть в суть вопроса, не ограничивался получением информации с одного источника.
Он никогда не гнушался звонить и задать вопрос рядовому инженеру, который ведёт ту или иную функцию, чтобы получить информацию из первых уст.
Так было не раз и со мной, с моим участком работы.
Он справлялся, как лучше сделать и решить тот или иной вопрос или проблему.
Нет, с ним было очень легко.
И все мы к нему относились с большим уважением.
Ну а на последнем этапе, когда всё шло к спаду, интенсивность нашей работы тоже шла на убыль.
С другими заместителями генерального директора мне уже лично вступать в отношения не приходилось, правда, с Кудимовым Борисом Константиновичем пришлось вступить в противоречие.
Внизу на фотографии Кудимов Борис Константинович – заместитель генерального директора КАМАЗа по кадрам и социальному развитию (1987-1996)
И причиной того стала задуманная им реорганизация кадрового блока, когда вместо управления кадров и ОТО он в 1991 году создал фирму «КАМАЗ-Персонал-Сервис».
Из группы, которая занималась всем комплексом работы с молодыми специалистами и ВУЗами, в новое подразделение он хотел взять только меня.
Я отказалась и предложила: «Или вы берёте всю группу, или мы все отказываемся от перевода в создаваемую фирму»…
Галиуллин Н.Ф.:
Как бы вы охарактеризовали начало 1990-х на КАМАЗе?
Иванова Л.Н.:
Это был период неопределённости.
Я даже скажу так, что это был период безвременья.
В прошлом осталась масштабная работа и интенсивный профессиональный рост, к моменту реорганизации сотрудниками ОТО накоплен огромный опыт, а в настоящем – руководство КАМАЗа к этому моменту не задавало новых содержательных ориентиров, в которые бы был вовлечён весь коллектив КАМАЗа со всеми его функциями.
Ничего не было ясно, что будет впереди.
Вот такой был сложный период…
Продолжение следует …
Вас ждет интервью с новым героем.
