Галиуллин Наиль Фатыхович (подробнее о нем можно прочитать здесь
https://vestikamaza.ru/blogs/ChukhontsevAN/150.php
около 10 лет назад записал интервью с камазовцами.
Некоторое время назад Наиль Фатыхович передал эти рукописные тетради в Музей КАМАЗа.
Директор музея Литейного завода Бадертдинова Минзиля Биляловна перепечатала для вас эти уникальные материалы.
Но прежде чем показать вам распечатку нового интервью - небольшое отступление, имеющее отношение к рассказу.
Цитирую из неизданной книги «История кадровой службы ПАО «КАМАЗ», написанной Панариным Борисом Егоровичем и Пикмуллиным Вячеславом Константиновичем:
«ОТО (отдел технического обучения) один из первых отделов, созданный в кадровой службе КАМАЗа.
Роль этого отдела в формировании коллектива КамАЗа очень велика и по объему, и по значению выполненной работы.
Дело в том, что на КамАЗ прибывали специалисты со всех отраслей народного хозяйства страны.
Многие из них не имели опыта работы в автомобилестроении, а значит, они должны были пройти соответствующую практику работы на новом для них технологическом оборудовании.
Некоторые специалисты, имея среднее специальное или высшее образование, сознательно начинали работать в качестве рабочих, чтобы лучше изучить новое оборудование и новые технологические процессы.
Приезжали на КамАЗ и молодые люди, которые не имели заводских специальностей, и для них надо было организовывать соответствующее производственное обучение профессиям токаря, фрезеровщика, заточника, формовщика, слесаря механосборочных работ, шлифовщика и на другие профессии.
Стажировку проходили рабочие и инженерно-технические работники КамАЗа.
Подготовка и стажировка специалистов велась, начиная с 1969 года, но значительно расширилась и активизировалась в 1971-1974 годах.
Были организованы иногородние учебные базы КамАЗа на крупнейших предприятиях Министерства автомобильной промышленности СССР в городах Москва, Тольятти, Горький, Ярославль, Минск, Кременчуг.
Подготовку и стажировку прошли десятки тысяч будущих рабочих КамАЗа.
Это была большая, хлопотливая работа.
Сотрудники отдела, которые именовались тогда, в основном, мастерами производственного обучения, комплектовали группы рабочих и направляли их на иногородние учебные базы.
Перед вами фотография и решение о принятии на КАМАЗа Мусихиной Любови Владимировны в качестве мастера производственного обучения.Март 1970 года.
Выпускников курсов зачисляли до отзыва на КамАЗ на работу (на стажировку) по полученным специальностям на тех же предприятиях, где они проходили обучение.
Мастера производственного обучения ОТО постоянно контролировали ход подготовки и стажировки, организовывали быт и досуг проходящих стажировку работников КамАЗа.
Внизу приказ о командировании и командировочное задание Мусихиной Л.В.Примечательно, что ОТО КАМАЗа направил на стажировку в цехи Горьковского автозавода первых принятых на «КАМАЗ» рабочих именно в феврале 1971 года.
На всех учебных базах были назначены руководители, которые ежемесячно отчитывались перед руководством кадровой службы КамАЗа о проделанной работе.
Работой коллектива отдела в 1969 -1984 годах (до создания Управления подготовки кадров на базе Отдела технического обучения) руководили Гранин А.Н., Вашенков В.Н., Баринов В.К.»
Итак, перед вами интервью с Бариновым Владимиром Константиновичем – начальником ОТО КАМАЗа (1976 -1984).
Интервью состоялось 19 апреля 2007 года.
Галиуллин Н.Ф.:Давайте начнём сначала – где родились, учились, работали до КАМАЗа?
Баринов В.К.:Родился я 8 октября 1940 года.
На КАМАЗе с октября 1970 года, т.е. был уже достаточно зрелым, когда приехал.
До этого, в 1967 году окончил Горьковский политехнический институт по специальности «Литейное производство чёрных и цветных металлов» и получил направление в Пермь на судостроительный завод «Кама».
Там год проработал мастером литейного цеха и вторично был призван в Советскую Армию, но теперь уже в качестве офицера запаса, отслужил в Перми два года, уволился и передо мной встал вопрос: "Что дальше?"
Возвращаться на прежнюю работу мне казалось неразумным, завод небольшой, всего 3 тысячи работающих, цех ещё меньше.
Хотя место замечательное, на окраине города, сам город был хорош, люди замечательные, уральцы оказались очень приветливыми и доброжелательными.
О природе и говорить нечего – ещё лучше.
Однако на заводе я не видел для себя перспективы.
Цех был маленький, номенклатура большая, перспективы развития цех не имел, да и не мог иметь.
Правда, в технологическом отношении цех был очень интересный – имел и чугунное литьё, и стальное, и цветное литьё; причём последнее имело десять видов – бронзы, латуни и т.д.
Я за один год получил очень хороший практический опыт.
А если учесть, что производство не серийное, а единичное, то можете себе представить как это было интересно…
Поневоле станешь настоящим мастеровым, тем более, что делали невозможные вещи.
А это характерно для уральцев.
Конечно, по существовавшим тогда законам, я должен был там отработать 3 года, и это незыблемо всеми соблюдалось.
При нарушении этой нормы прокуратура спокойно могла принудить каждого молодого специалиста отдать свой долг и отработать на местах направления положенные 3 года.
В моём случае вмешалась армия.
Не хватало командиров младшего звена, и меня призвали на 2 года – повторно, теперь уже в качестве офицера запаса.
Так что отслужил я за себя и за того парня.
Галиуллин Н.Ф.:Что вам дала работа на судостроительном заводе?
Баринов В.К.:На Урал я приехал сразу после защиты диплома, тогда же я женился, моя жена несколько ранее закончила пединститут, преподавала математику и черчение.
И мы по сути втёмную, ничего не зная о будущем месте работы , прибыли в Пермь.
В моём направлении были две гарантии – рабочее место и койко – место в общежитии.
Мы с женой намеревались снять, где удастся, комнату.
Но надо сказать, что на заводе нас встретили исключительно замечательно.
В отделе кадров при оформлении, когда я сказал, что за дверями гуляет моя жена и мы пока не знаем куда поселимся, кадровик тут же позвонил в общежитие и поручил коменданту подготовить для нас комнату на два места.
К моменту нашего прибытия в общежитие в выделенной для нас комнате всё помыли и уже завершили расстановку всей мебели – кровати, стол, стулья, тумбочки.
Это была фантастика!
Об этом мы даже и не мечтали.
Я начал работать.
Жена к тому времени уже имела четырёхлетний стаж работы в школе, тоже без проблем трудоустроилась в городской школе.
Но примерно через месяц меня приглашают в отдел кадров и говорят, что рядом с заводом сдают школу – новостройку и что они договорились, чтобы в эту школу была трудоустроена моя жена.
Скажу прямо, о такой заботе о молодом специалисте, мы и подумать не могли.
Более того, ещё через короткое время меня вновь пригласили в отдел кадров и предложили малосемейную комнату в одном из старых сталинских домов на центральном проспекте Перми.
В ней мы прожили три года.
Всё, что как молодой специалист я испытал на себе, работая на судостроительном заводе «Кама», свидетельствовало только об одном – администрация завода помнила о каждом работнике и делала всё, чтобы закрепить специалистов ни предприятии!
Через год после приезда на завод меня призвали в армию.
Служил в 1968-1970-х годах там же, в Перми, где квартировался один из учебных полков Свердловской дивизии, был командиром танкового взвода.
(А первый раз я служил в Таманской дивизии в Москве – три года водителем.
Можно сказать и тогда повезло.)
Из нас за два года службы сделали первоклассных профессионалов.
А совсем недавно, ещё в 90-е годы, об этом наверное, можно было только мечтать, поскольку, как известно, военная служба шла ни шатко – ни валко, когда солдаты не нюхали пороха и не участвовали в военных учениях – денег в армии не было ни на топливо, ни на что другое.
У нас же тогда, как только начинался учебный год, каждую неделю стрельбы и вождение, стрельбы и вождение…
А весной в Чебаркуле на полигоне Урал-80 – уже штатными снарядами.
Вот эта системность и делала из солдат и офицеров замечательных профессионалов.
Не было никаких проблем: зима, мороз свыше 40 градусов, одеваем ватные комбинезоны и куртки, на машину и на полигон…
После службы нам предлагали остаться, условия были хорошие, зарплата – значительно выше, чем на заводе, тут же в Перми предлагали квартиры.
Несколько человек остались, но я дальше служить в армии был не склонен, меня тянуло на завод.
А у меня были знакомые на ВАЗе, в 70-е годы он уже был пущен в эксплуатацию.
Я держал связь с ними – среди них были и ребята с параллельных курсов Горьковского политеха.
На ВАЗ, к сожалению, я опоздал.
Когда я приехал, мне предложили только работу наладчиком литейных машин, жилья не обещали.
Мы не могли этого принять, к тому времени нас уже было трое: дочка уже был один год…
А когда демобилизуешься из армии, ты получаешь проездной билет до места отпуска или работы.
Я взял билет на пароход по Каме, думал, заеду по пути в Челны и потом в Тольятти, а там посмотрю.
Двухпалубный теплоход «Вахитов» сделал остановку в Челнах, это было в сентябре 1970 года.
Обстановка, прямо скажу романтическая, в полной неизвестности я высадился на Челнинской пристани.
С этого и начался для меня КАМАЗ.
Галиуллин Н.Ф.:Давайте вот на этих трёх годах жизни в Перми остановимся чуть поподробнее.
Вы что-то вынесли для себя из этих лет?
Что было для вас в эти годы очень важным, которое повлияло на вас в последующие годы?
Ведь они были такие разные, в сравнении с годами учёбы: завод, рабочий коллектив, вхождение в профессию, приобретение опыта.
Затем армия, опять новые люди, новые отношения: вы – и ваши командиры, вы – и юные солдаты.
Это, всё-таки, не гражданка!
Баринов В.К.:Опыт я получил конечно, но это всего лишь год, говоря же об армии я могу сказать об отношении между солдатами и солдатами и офицерами.
У нас не было того безобразия и дедовщины, которое мы наблюдаем в сегодняшней армии, хотя тогда служили три года.
И у нас были старички и салаги, второй год называли «черпаки».
Но не было издевательств старших над младшими, была дружеская обстановка.
Тоже самое и о первой службе в Таманской дивизии могу сказать.
Более того, уходя в запас, мы переписывались с теми, кто остался дослуживать свои сроки, т.е. сохранялось товарищество и дружба.
Я думаю, что это было следствием воспитания, которое было и на гражданке и в армии (семья, школа, завод и т.д.).
Тогда не было засилья криминала.
В армию не приходили люди озлобленные, морально опустошённые.
Галиуллин Н.Ф.:Вот вы говорите, что за два года из вас сделали профессионалов, это ведь результат соединения учебного процесса и практики, полноценного материально – технического обеспечения обоих процессов.
Баринов В.К.:Да, конечно, это результат внимания государства к армии.
Чтобы у нас не было солярки и из-за этого мы не смогли бы выехать на технику вождения на танке и на стрельбы – такого даже представить себе было невозможно.
Всё, что необходимо для учебного процесса у нас всегда было.
В том числе и по боеприпасам.
Не было проблем.
Всё было подчинено делу.
В этих условиях не оставалось времени на вне уставные отношения ни между солдатами, ни для недружеских отношений между офицерами и солдатами.
Офицер был обязан учить солдата, а солдат был обязан научиться.
Я был командиром танкового взвода.
Моя задача состояла в том, чтобы научить тех солдат, которые были в моём подчинении.
Офицер – это, прежде всего, преподаватель всех дисциплин.
Я проводил занятия по знанию Устава, по строевой подготовке, по физической подготовке, по знанию материальной части танка, проводил тактические и, политические занятия.
Именно в армии я и получил необходимые навыки преподавательской работы, которые вскоре очень пригодились в моей будущей работе в ОТО – и как мастера производственного обучения и как начальника учебной базы и как руководителя ОТО КАМАЗа и как преподавателя.
Это абсолютно так.
Галиуллин Н.Ф.:Теперь продолжим о КАМАЗе. Как вы решились из Перми после службы в армии перебраться на КАМАЗ?
Баринов В.К.:Когда я заканчивал служить, в СМИ развернулась кампания о начале строительства КАМАЗа.
Она всколыхнула молодое поколение, одних позвала романтика, других – возможность приложить свои силы, третьих - жильё и т.д. и т.д.
У каждого своя причина интереса к КАМАЗу.
Немалая часть тронулась из-за жилья, в то время проблема жилья была даже острее, чем в наши дни.
Для меня, например, если бы я пожелал вернуться в Горький, получить там жильё было бы очень сложно – пришлось бы ждать 18-20 лет.
И в то же время молодые понимали, что Набережные Челны и КАМАЗ открывают перед каждым хорошую перспективу роста – по квалификации, по служебному росту.
Принятие Правительством СССР и Минавтопромом решения предписывали предприятиям направить на КАМАЗ кадры, чтобы сформировать часть высшего и среднего звена управления.
Всё это находилось под контролем, директора заводов испытывали на себе соответствующее давление.
Хотели – не хотели, они вынуждены были отдавать выросшие на заводе кадры.
Многие сами оставляли свои предприятия и ехали на КАМАЗ: все они приезжали сюда с повышением.
Им гарантировалось получение квартир в определённые сроки, соответственно и должности, для всех это был рост – определённый стимул.
Разворачивалась стройка, ясное дело, в чистом поле.
В Новом городе к моему появлению уже поднялись первые дома, на ГЭСе – там, где проспект Мусы Джалиля, была деревенская улица и практически всё.
Внизу фотография из журнала «Смена» за 1971 год.Единственное, что ещё здесь было – это посёлок ячеистых бетонов, который был построен ещё когда начали возводить Нижнекамскую ГЭС, и посёлок Гидростроителей – и то только в самом зачаточном состоянии.
Здесь и был дом 4/2, где и располагалась кадровая служба КАМАЗа.
Дом 4/2 сдан в эксплуатацию во II квартале 1970 года.
Там же, чуть позже моего приезда, поставили вагончики, где и стали размещаться отделы кадров производств.
Народу тогда приезжало в Набережные Челны громадное количество: наверное, по тысячи человек в день и, примерно, по столько же уезжало.
Потому что жить здесь было абсолютно негде.
Ну вот, скажем, я, когда приехал, пришлось заночевать на пристани – постелил газеты на пол и так до утра.
В отделах кадров гарантии никто не давал, только говорили: работа будет, жильё будет.
Правда сроки не называли – может год, может два.
Кто-то тут же уезжал.
Многих ошарашивало, что они здесь увидят стройку громадную, а фактически всё только – только разворачивалось : формировались строительные организации, создавали управления с многочисленными СМУ, они в полевых условиях строили вагончики, ставили палатки и т.д.
Тех же, кто решался остаться, расселяли в близлежащих сёлах, где в свою очередь создавались «общежития».
Создавались – это громко сказано.
Фактически в каждую крестьянскую семью поселяли по 2 -3 человека – на постой.
Правда, в каждой деревне, где жили строители, был комендант, кастелянша и т.д. за ними каждый день приезжали автобусы, а вечером они возвращались в крестьянские избы.
Потом в большом количестве стали поступать вагончики.
Из них организовывались временные посёлки.
Что позволяло расширить численность строителей в КАМГЭСЭНЕРГОСТРОЙ.
Вот собственно они и строили жильё, которое почти целиком выделялось под общежития, чтобы принять новых добровольцев – строителей КАМАЗа.
Это, конечно, было удивительно.
Вот и я оказался в этом потоке людей, который устремился на КАМАЗ.
Мне тоже хотелось посмотреть, что же это такое КАМАЗ.
Если его начали в декабре 1969 года, когда на площадке подняли первый ковш земли, то спустя 8 – 9 месяцев после моего приезда, здесь уже должно было что-то произойти.
Это было в сентябре 1970 года.
Я очень боялся опоздать, как в своё время опоздал на ВАЗ.
И тут же, по приезду в Набережные Челны, на этом месте, где сегодня находится первая транспортная развязка (на проспекте Мусы Джалиля на въезде в город), остановил самосвал с бетоном.
Спрашиваю водителя: «Куда едешь?».
На КАМАЗ, говорит, на стройку.
Прошу его взять с собой, он приглашает в кабину.
И мы проехали по той первой дороге, которая ещё не была даже полностью отсыпана, не говоря уже о бетонном покрытии.
Привёз он меня в чистое поле, к котловану какому-то.
Оказалось, это будущая ТЭЦ – первый объект КАМАЗа.
Водитель свалил бетон и мы той же дорогой вернулись на ГЭС.
И тут я понял.
Что стройка находится в самом начале и до корпусов ещё далеко.
Всё только будет.
И я успел.
Мой водитель и рассказал, что живёт он в деревне, каждый день его привозят и отвозят, крыша над головой есть, хозяйка кормит, постель чистая, забот никаких, знай работай; собирается жену привезти.
Жильё обещают при вводе очередных жилых домов.
И всё у него так ладно, уверенно.
Он-то и рассказал, что все ближайшие к Набережным Челнам деревни забиты строителями, а некоторые уже получили свои вагончики, семьи перевезли с детишками.
Вот после этой поездки на площадку и беседы с тем водителем я и решился: всё меня устраивает, я остаюсь.
Продолжение следует ….
