«Раколовы, которым когда-то нечего было есть, огромные дома себе отгрохали»

«Рыбы в Нижнекамском водохранилище меньше с каждым годом, а конкретно в этом году количество браконьерских сетей – главного фактора оскудения Камы, Ика и их притоков – выросло в разы», - таковы наблюдения группы любителей спортивной рыбалки, пытающихся самостоятельно противостоять геноциду пресноводных. Своими тревогами они поделились с корреспондентом "Вестей КАМАЗа".

ВЕДУЩИЙ ОТСТАЛЫЙ РЕГИОН

В Набережных Челнах существует несколько рыбацких групп вне коммерческих интересов: одни увлекаются ловлей с берега, другие – подводной охотой, третьи – рыбалкой на спиннинг с моторных лодок. Корреспондент «Вестей КАМАЗа» поговорил с тремя представителями последнего сообщества, поскольку именно лодочники имеют наиболее полное представление о бизнесе «браков», как они называют браконьеров с сетями. Преимущественно в эту группу входят предприниматели, и довольно видные, так как содержание моторной лодки недешево. Представить их мы не можем, поскольку открытое выступление против теневого рыбного рынка может быть опасным для здоровья спикеров. Добавим лишь, что в группу входят как любители спортивной рыбалки, так и профессионалы, участники крупных чемпионатов.

Что мы, со слов рыбаков, сегодня имеем? Акватория в верхнем бьефе Нижнекамского водохранилища (в нижнем бьефе рыбалка запрещена), которая охватывает берега Набережных Челнов, Менделеевска, Мензелинска и многочисленных деревень между ними, десятки лет считалась одним из ведущих рыболовных центров России. К нам до сих по старой памяти ездят и везут свои лодки рыбаки из других регионов – из Челябинска и Екатеринбурга, Башкортостана и Удмуртии. В основном их привлекают Икское устье и мензелинские разливы с их многочисленными затопленными старицами, где нерестится рыба из Мензели и Ика, и где в свое время проводились чемпионаты России по подводной охоте. Больше не проводятся – вероятно, оттого, что подводное плавание в этих местах стало просто опасным из-за многочисленных сетей, как расставленных браконьерами, так и брошенных ими за ненадобностью. Выбраться из сети человеку, даже снабженному ножом, на задержке дыхания очень непросто.

При этом акватория все еще привлекает участников коммерческих турниров. К примеру, в прошлом году в Сарапуле стартовал один из этапов крупнейшего рыболовного турнира Pro Anglers League, на который рыбаки съезжаются со всей Европы. Большинство участников тогда спустились по воде за 100 км в наш бассейн, зная, что здесь скапливается рыба из малых рек и нет риска повредить лодку - как, например, в Чебоксарском водохранилище с его подводными пнями, оставшимися от спиленного при затоплении леса. К сожалению, богатство и комфорт добычи в наших местах привлекают не только рыболовов-спортсменов. Если Кама вдоль Челнов хотя бы просматривается с берегов, то мензелинская акватория - рай для желающих добывать рыбу инкогнито, маскируя и сети, и свои плавсредства среди островков.

«Я рыбачу с 12 лет, - рассказывает один из наших собеседников, - Выше плотины, в районе Гулюково прежде нет-нет, да подбагривалась стерлядка, случайным образом. Нечасто, но стабильно. Последние лет семь такого уже не случалось. Около Мензелинска раков была тьма: нырнул, повыкидывал на берег сколько надо, сварил. Сейчас бесполезно, раков нет. И рыбы в Каме нет. Белая по осени еще сбивается в косяки, а поймать хищника – судака, щуку, окуня, берша, язя, жереха – большая удача. Спортсмены дошли до того, что ловить ездят к соседям, а выпускают улов у себя. Ижевцы, например, к нам приезжают, а наши ребята - к ним. Такого ведь и представить раньше было нельзя, чтобы рыбу туда-сюда таскали. С моих подростковых лет к нам регулярно москвичи-подводники приезжали целым палаточным городком. Рассказывали, как у нас хорошо под водой: нырнешь, и косяки как на витрине – с одной стороны судак, с другой – щука. Лет пять уже этих москвичей не видно, потеряли интерес».

Рыбаки делают не фатальный, однако горький вывод: имея один из мощнейших рыбных бассейнов в России, наш регион является одним из самых отсталых как по культуре рыбной ловли, так и по водной инфраструктуре. Речное богатство пока восполнимо, но акватория требует соответствующего отношения.

«НИГДЕ В РОССИИ НЕТ ТАКОГО КОЛИЧЕСТВА СЕТЕЙ, КАК У НАС»

Мощным двигателем браконьерской алчности стал незначительный, как казалось, факт начала 2000-х годов – тогда в продаже появились китайские нейлоновые сети. Они, во-первых, были так дешевы, что браконьеры при малейшем риске попасться просто бросали их в реке и покупали новые. Цена позволяла ставить так много сетей, что о них можно было просто забывать. Во-вторых, нейлон не гниет, и брошенная сеть может убивать речных обитателей годами. Гибнущая в воде рыба, разлагаясь, отравляет и сам водоем. Вылавливать же такая сеть позволяет до сотни килограммов за раз – объемы, которые никакому рыбаку не съесть, даже поделившись с соседями. В среднем одна только сеть за один раз наносит ущерба на 20-30 тысяч рублей, если оценивать в штрафных суммах, рассчитывая по свойственным нашей акватории породам: за каждый экземпляр леща, густеры, чехони штраф составляет 500 рублей; за жереха, карпа, сазана и другие относительно ценные породы – 925 рублей. По данным, полученным от рыбнадзора, каждый заброс сети приносит добытчику от 5 до 50 экземпляров рыбы.

Описанное орудие лова давно запрещено ко ввозу в Россию, но и сегодня сеть несложно найти в интернет-магазине, а то и в городе из-под полы. Спортивные магазины их не продают принципиально, чему способствует как идеология собственников, так и коммерческие соображения – если будут продаваться сети, перестанет продаваться все остальное. В одном из челнинских магазинов на видном месте висит бейсбольная бита с надписью «Сетей нет», и рыбаки утверждают, что есть такие продавцы снастей, которые на вопрос «есть ли сеть?» в самом деле привыкли отвечать кулаком.

Зачем браконьерам сотни килограммов рыбы – вопрос открытый. Для одних это тоже своего рода «спортивный» интерес, для иных – коммерческий. Хотя городские рынки снабжаются лицензированными артелями, соответствие реальных объемов продаж речной рыбы артельным квотам особо не контролируется. Поставки на рынки и в отдельные рыбные магазины вполне могут идти как от легального промысла, так и от теневого. Самим артелям тоже ничто не мешает химичить. Они получают определенные площади акватории и конкретный километраж сетей, допустимых к установке. Их сети легко отличимы от браконьерских по биркам на поплавках, однако некому ездить по Каме и проверять, сколько километров сетей стоит на артельном участке – один разрешенный или все тридцать. Бирка есть – и ладно, так как у браконьеров поплавками служат обычные пластиковые бутылки. В этом плане эффективнее было бы активизировать рейды по рынкам, где продается речная рыба: сверять накладные с выданными поставщикам квотами не так сложно, как контролировать сети в реке.

Браконьеры-коммерсанты тоже работают бригадами по несколько лодок, хотя немало на реке и обычных деревенских мужиков с сетями. Сетей на реке, по словам наших собеседников, сотни, и рыбаки-спортсмены, разделяющие философию «поймал - отпусти», утверждают, что такой картины, как в этом году, не видели еще никогда. Рыбача десятки лет, они естественным образом отслеживают долгосрочные тенденции.

«Раньше браки прятали сети в труднодоступных местах, а в этом году не стесняются, ставят прямо вдоль судового хода, где и рыбнадзор, и ГИМС ходят постоянно, - рассказывают рыбаки, - У нас на Каме своя точка 10 на 10 метров, в эти выходные мы обнаружили на своем пятачке аж три сетки. И так по всей акватории – все места, куда рыба приходит питаться, все ямы заставлены, особенно с менделеевской стороны. У нас дорогое рыбопоисковое оборудование, и мы прекрасно видим: в реке рыбы нет, а в сетях – полно. В нашей группе люди небедные, и мы часто ездим по соревнованиям в другие регионы - нигде нет такого количества сетей, как у нас. А в Казани, надо отметить, вообще все чисто – в том же Камском устье никто ставить сетку не рискует».

РЫБНАДЗОР: «МАКСИМАЛЬНЫЙ ВРЕД ОТ ЭКОЛОГИИ»

Рыбаки уверены, что проблема обезрыбливания обусловлена именно сетями и ничем иным, река уничтожается вручную. Штат местного рыбнадзора, по их словам, всегда был до смешного малым – от Челнов до Мензелинска на воде можно встретить время от времени лишь двоих инспекторов, всегда одних и тех же. Вполне вероятны перебои с ресурсами, потому что топливо на реке очень дорогое. Приличный катер на максимальной скорости «ест» 90 литров бензина за час. Кроме того, даже поймав браконьера с поличным, инспектор не может его, к примеру, арестовать – нужно привлекать полицию. У челнинской полиции, по словам рыбаков, своего катера нет, и вырисовывается следующая картина: нашел рыбнадзор браконьерскую лодку в 50 км от города по воде, а полицейские туда добраться не могут физически. Поэтому, даже если и удается контролировать воду вдоль городских берегов, положения вещей это никак не меняет.

Впрочем, не все представления рыбаков о деятельности рыбнадзора верны. Старший госинспектор отдела государственного контроля, надзора и охраны водных биологических ресурсов по РТ Эльмир Хафизов рассказал "Вестям КАМАЗа", что фактически в челнинском подразделении работают 6 сотрудников, и все они заняты на воде. Штат, конечно, несерьезен, учитывая зону ответственности от Актанышского района до Чистопольского по северо-западной границе. Всего челнинские инспекторы контролируют по протяженности 180 километров реки, поделив ее между собой на участки. Поэтому рыбаки и встречают в районе Челнов лишь один примелькавшийся экипаж. Отметим также, что челнинский отдел представляет собой почти половину инспекторского состава республики – весь Татарстан обслуживается лишь 13-ю инспекторами.

«Я бы не сказал, что сетей стало больше, - не согласен Хафизов с рыбаками, - Напротив, у нас показатели упали, потом что браконьерят не так сильно, как в былые годы. Штрафы останавливают: раньше за леща взимали 25 рублей, теперь 500, это уже ощутимо. Есть браконьеры «выходного дня» - деревенские мужики, - и есть промышленные. Последние, конечно, представляет серьезную опасность, но в целом количество сетей упало процентов на 40. Финансирование нашей отрасли не сокращалось, пандемия не оказала никакого влияния на наш бюджет. Средств, конечно, всегда не хватало, но с топливом сейчас стало даже получше, чем раньше, потому что вдобавок к федеральному снабжению стала ощутимо помогать республика. На самом деле я сравнивал наши условия работы с другими регионами и могу сказать, что никто не может похвастаться оснащением лучше нашего. У нас все новое – и снегоходы, и катера с современными двигателями, и экипировка. Разговаривал с нижегородским инспектором, так на него одни лыжи деревянные записаны - ни катера нет, ничего. Многие инспектора на своей технике работают. Наша же главная проблема в расстояниях».

Хафизов, вопреки мнению рыболовов, не считает сети главным бичом водных биоресурсов – рыбнадзор сейчас активно работает с техногенными факторами. Жизнь речных обитателей портят нефтяники, которые насыпали на Каме островков с качалками, и строители. «Максимальный вред от плохой экологии, - говорит инспектор, - Если, к примеру, строят мост через реку, то запросто сбрасывают отходы в воду, никаких охранных мероприятий не проводят. Земельные работы ведут без согласования с нами. Вот недавний случай: строители слили воду, не предупредив нас, рыба осталась на берегу, а ведь можно было ее переселить. Мы их наказали. Водозаборы – тоже проблема, потому что привыкли брать отбор воды без защитных приспособлений, рыба в трубу попадает, там и гибнет».

«РАКОВ ФУРАМИ ГНАЛИ В МОСКОВСКИЕ РЕСТОРАНЫ»

Даже если проблема не только в сетях, как оно кажется рыбакам, со счетов этот фактор не спишешь. Мало того, что объемы браконьерского лова заставляют спортсменов бить тревогу - есть мнение, что тенденция в ближайшие год-два будет расти пропорционально снижению уровня жизни. Доступность магазинных прилавков сокращается, и население прибрежных зон вновь обращается к реке. С этого, по свидетельствам старожилов, когда-то все и начиналось – люди выходили на нелегальный промысел, чтобы прокормить семьи, дело же оказалось столь прибыльным, что удовлетворение естественных нужд быстро переросло в бизнес. Особенно выгодной оказалась торговля раками.

«Когда поперло, их и нормы перестали волновать, и мысли о том, что этот рак рано или поздно кончится – ему, как и рыбе, размножаться не дают, - говорят рыбаки, - Леща с водохранилища стали вывозить тоннами. Раков из Мензелинского района фурами гнали в московские рестораны. В Мензелинске это ни для кого не секрет, потому что раколовы себе огромные дома отгрохали – те самые ребята, которым когда-то есть нечего было». Из Челнов, по словам наших собеседников, рыбу не вывозят - уровень дохода не тот.

Рыбаки по мере сил противостоят браконьерам сами, однако при этом они подставляются как перед агрессивными коммерсантами, так и перед законом. Есть возможность – вытаскивают сети, выпускают рыбу, орудие лова сжигают. Но таскать такую сеть приходится багром, это нелегко и небыстро, из-за чего риск встречи с хозяевами слишком велик – потому чаще срезаются поплавки, чтобы сеть утонула. Запутавшаяся рыба в таком случае идет на корм речным падальщикам.

«Вытащили мы сеть, - рассказывает случай один из наших собеседников, - Только сошли на берег, как к нам мужик подъехал на джипе и с ружьем. Нас больше было, и в тот раз все обошлось, но вообще там орудует целая мафия. У них по берегам дежурит молодежь. Если кто-то позарился на чужую сеть, старшие получают сигнал и приезжают на разборки с ружьями. К нам подступиться сложнее, мы тоже без оружия не катаемся – у кого-нибудь да припрятана травматика. Кроме того, у нас лодки мощнее, на худой конец мы их плавсредство и переехать можем, да и угнаться за нами бракам не под силу. А одинокий рыбак может и домой не вернуться. Вот недавно около конноспортивной школы тело рыбака нашли. Мы совсем не исключаем, что он попытался вытащить чужую сеть. Достаточно подойти и подрезать ему лодку – рыбак просто не выплывет, особенно осенью, когда в холодной воде больше пяти минут не продержишься. В прошлом году двоих нашли, потом еще двоих. Два трупа плавали в стороне от лодки. По версии следствия они напились и утонули, сразу оба. По слухам же - поспорили из-за сетей, а рыбацкие слухи всегда имеют под собой основу. Могут просто голову пробить, а раньше сразу дробью стреляли».

По словам наших собеседников, если бы надзорные ведомства наделили желающих полномочиями внештатных сотрудников, в волонтерах для борьбы с браконьерами недостатка бы не было. Многие рыбаки – владельцы рыболовных магазинов, активисты клубов, спортсмены – ежегодно занимаются зарыблением Камы за свой счет. Многие искренне ненавидят «браков» и готовы безвозмездно участвовать в борьбе с ними. Челнинские группы рыбаков время от времени организуют и волонтерские выезды «антибрак» и «антисеть». Они кошками собирают орудия незаконного лова, но под эгидой властей заниматься этим было бы сподручнее и спокойнее, так как вопрос нужно урегулировать в правовом поле. Сейчас, срезая чужую сеть, рыбак по сути уничтожает чужое имущество, пусть и незаконное. Если же он начнет вытаскивать сеть и будет застигнут за этим занятием рыбнадзором или полицией, его самого сочтут браконьером. Какие-никакие корочки внештатного сотрудника могли бы решить эту проблему.

Некоторые наработки в этом плане у города есть. В первой половине 2010-х годов администрация Челнов несколько раз проводила соревнования по вылову браконьерских сетей, награждая за самые длинные трофеи. Несмотря на скромный призовой фонд, рыбаки приезжали на челнинский городской конкурс даже из Удмуртии, собиралось до десятка экипажей со своими лодками. Чем не решение в условиях ограниченных финансов – вместо огромных трат на ведомственный бензин достаточно приобрести пару приличных спиннингов, привлечь рыболовные магазины к популяризации мероприятий и выпустить жадных до мести рыбаков на легальную борьбу с браконьерами. Спортсмены уверены, что даже три таких конкурса в год – в период весеннего нереста, летом и осенью – уже дали бы реальный эффект с точки зрения восстановления речной фауны. Этот призыв через «Вести КАМАЗа» они обращают как к городским, так и к региональным властям.