Страницы из книги Кузнецова Б.Л. «Рождение флагмана», 2001 год.
«Американец Прайс.
Мне много приходилось встречаться с американскими инженерами.
Но с американским рабочим я встретился впервые, когда началась подготовка к первой плавке в КСКЧ.
Это был пожилой, сухощавый американец в неизменно синей рубашке.
Он заметно отличался от остальных американцев своим внешним видом и поведением.
Обычно он ходил возле печи или одиноко сидел в акустической кабине.
С ним не было переводчика, он был громкоголосен, проявлял активность, первым подходил к нашим рабочим и о чём-то пытался с ними говорить.
Но он не владел русским языком, а наши рабочие почти совсем не знали английского, и чувствовалось, что его не устраивает такое положение.
Он заметно нервничал.
Однажды я проходил возле акустической кабины, и он сам обратился ко мне с вопросом на английском языке.
Я не понял почему он обратился ко мне, но я зашёл в кабину и между нами состоялся разговор, который я не записал, но некоторые фрагменты которого сохранились у меня в памяти.
- Кто вы? – по-американски спросил он меня.
-Металлург (chief metalogic), - сказал я.
- А, химик, - сказал он.
- Нет, металлург, - возразил я.
- Один чёрт.
- А вы кто будете?
- Я фермер из Оклахомы. Я работал в сталеплавильном цехе. Фирма наняла меня для обучения ваших людей на месте. Я буду плавить металл у Вас, когда будет запускаться эта печь.
Он оказался словоохотлив, встретив человека, который немного понимал по-английски. Дальше мы, встречаясь, не только здоровались, но и перекидывались парой фраз, вроде «как дела», «что нового».
Он обычно показывал большой палец и говорил «О`кей».
Надо сказать, что относился он ко мне почтительно и в обращении добавлял «Мистер Кузнецов».
Однажды он сидел в акустической кабине.
Я проходил мимо.
Он позвал меня.
Я вошёл.
Он предложил мне банку пива.
Настроение у него было хорошее.
Он был особенно словоохотлив.
- Скоро будем плавить, - сказал он.
-Да, - сказал я.
- Сделаем плавку, а потом вы всё угробите, - беззлобно, но снисходительно сказал он.
- Почему ты так думаешь…
- Дикие вы.
- Почему? У наших рабочих среднее и среднее техническое образование, а у тебя какое?
- Я четыре зимы ходил в школу.
- Почему так мало?
- Так получилось, но Вас это не касается.
- Тогда почему ты говоришь, что мы дикие?
- А вот смотри. Вот лежит кирпич. Он стоит пять долларов. Ваши люди видят, что он лежит в воде и никто не поднял его. Теперь этот кирпич пропал. Там внизу я видел кладбище электродов. Каждый электрод стоит шестьсот долларов. Но сколько их вы уже побили… а ещё не начали работать. Ничего у вас не получится. Вы русские ещё дикари. Вам нельзя давать такое оборудование. Когда мы уйдём, через неделю завод остановится.
Потом он начал спрашивать меня.
Задал вопрос, относящийся к огнеупорам.
Я стал ему обстоятельно объяснять, чем по химическому составу отличаются кислые и основные огнеупоры.
Он сказал, что в формулах он не разбирается, но в целом понимает то, о чём я говорю.
Постепенно между нами установились вполне дружеские отношения.
Даже, если он находился в кругу наших рабочих, увидев меня, он приветствовал меня: «Хай, мистер Кузнецов».
Его интерес ко мне был, очевидно, вызван тем, что я мог объясниться по-английски, и он видел во мне средство от скуки.
Меня интересовал уровень развития американского рабочего, его квалификация, взгляды на жизнь в СССР и в США.
У меня сложилось впечатление, что СССР он считает страной хоть «бедной по сравнению с Америкой, но сильной в военном отношении».
Порядки в нашей стране ему не нравились.
Скучно после работы.
Сходить особенно некуда.
Его удивляло почему у нас так много инженеров.
Почему инженеры делают такую работу, которую должны делать неквалифицированные рабочие?
В это время часто проходили субботники, и инженеры из отделов мели полы, вытаскивали мусор, очищали подвалы.
Внизу фотография городского субботникаЕго удивлял демократизм наших инженеров.
По его словам, у них инженеры сидят только в конторах и с рабочими не контактируют. Его поражала бесхозяйственность наших людей.
Кругом гибнут материалы и оборудование.
Но все спокойны.
Он не мог понять, почему мы строим такой огромный завод
(«Вы, наверное, собираетесь здесь делать танки?).
Он не мог понять, откуда в такой бедной стране нашлось так много денег строить такой огромный завод.
Когда я спросил у него, а как у них в США, он стал охотно рассказывать.
Из его рассказов о США я понял, что он страшно горд, что он американец.
Американец – это, конечно, намного выше, чем русский.
Америка, конечно, несравненно богаче, чем Россия.
Конечно, с работой хуже…
Можно остаться без работы.
Я спросил, как они проводят забастовки.
Он сказал, что этим занимаются профсоюзы…
Но это бывает редко.
Коммунистов в Америке нет.
Он не встречал их ни разу.
…Мне пришлось участвовать с Прайсом в первой плавке чугуна на литейном заводе.
В сущности это был тот человек, который провёл первую плавку.
Мы только ему помогали.
В работе он был зверь, в хорошем смысле этого слова.
Об этом отдельный рассказ…
Судьба его сложилась драматично.
Спустя три или четыре месяца после первой плавки, он сидел на скамейке возле гостиницы, где проживали американские специалисты, и пил баночное пиво.
За несколько дней до этого вечера в Нью-Йорке обстреляли квартиру какого-то советского сотрудника при ООН.
Не знаю, была ли связь между этими событиями, но в тот вечер к Прайсу подошли двое. Попросили пива.
Прайс угостил их.
Потом они попросили его принести ещё.
Он поднялся в номер, вернулся на скамейку.
Они выпили и это пиво.
Потом началась ссора.
Эти двое стали избивать Прайса…
В США герой первой плавки чугуна на литейном заводе вернулся на санитарных носилках»
Внизу на фотографии - не Прайс ))Продолжение следует...
