Интервью московских журналистов с представителем группировки «Ташкент».
В 1990 году в Набережные Челны приехали журналисты из «Огонька», чтобы осветить проблему молодежной преступности в городе. Беседа с одним из представителей челнинской гоп-культуры вошла в книгу Сальникова «Детские игры эпохи перестройки». «Вестям КАМАЗа» показалось интересным услышать сейчас голос молодого челнинца из прошлого и оценить его устремления и мысли:
«Я разговариваю с ребятами в благоустроенном, хорошо оснащенном спортивном зале. Они приходят сюда почти каждый день и тренируются до пота. У парней табу на спиртное и курево, строгий контроль за тем, как становятся нечувствительным к боли кулаками, растут, каменеют мышцы. Так выковывается пацан, если выражаться языком «конторы». Все остальные - те, что играют на скрипочке, вышивают крестиком возле мамы - это чушпаны, презираемый народ. С ними разговор короткий: откупайся, тогда никто не тронет. Тех, кто посильнее, кто спортом занимается, не зазорно привлекать к отдельным «мероприятиям». Самых несговорчивых можно «опустить»: избить как следует, а потом сверху на лежащего помочиться. Всем, включая девчонок.
Мои собеседники - пацаны из группировки «Ташкент», одной из старейших в городе. Когда мы въезжали на территорию «Ташкента», в машину откуда-то сверху полетело яйцо. Невидимый снайпер предупреждал, что мы пересекли границу чужого государства и находимся под постоянным наблюдением. В «Ташкенте» во всем организованность и порядок. «Шелуха», «огурцы», то есть малолетки, подчиняются старшим. Рядовой пацан свято чтит «автора» (авторитетного лидера группировки). Регулярные сборы в условленном месте - это обязательно. Не прийти - значит совершить серьезный проступок, за которым последует строгий «разбор». Неукоснительно надо платить дань - от пяти до двадцати пяти рублей с каждого. Куда идут деньги? На «грев». Помогать своим ребятам в зоне: нанимать адвокатов, если потребуется, устраивать погибшим пацанам пышные похороны. Ну, а уж если в Москву пацан отправился на промысел, «автор» ему целый список в дорогу приготовит: сколько и какого барахла следует привезти и сдать «начальству». И не должен пацан проявлять нескромность, интересуясь, почему «авторы» нигде не работают и все дни напролет сидят в ресторане. Не его ума это дело. Бескорыстие и бесстрашие - вот кодекс чести настоящего пацана.
- Скажи, а если парню из другого комплекса понадобится зайти на вашу территорию, ну, скажем, в аптеку, вы его пропустите?
- Че... Пусть идет. Пожалуйста... Если сможет.
- Погоди, а вдруг ему на самом деле очень надо? Мама заболела, а ближайшая аптека только у вас?
- Я же объясняю, может прийти. А дальше - его проблемы.
- Чем же он перед вами провинился?
- Он из чужого комплекса. Мы к ним сунемся - тоже получим, не сомневайтесь.
- Почему вы джинсы не носите?
- Не-е-е... Джинсы носить западло. Пусь волосатики носят.
- Не уважаете волосатиков?
- Ненавидим. Они на запад смотрят.
- Вы значит патриоты?
- Мы - Татария!
- Почему? Я вижу среди вас и русских.
- Всё равно вы - москвичи, а мы - Татария. Что - нельзя?
- У вас бывают конфликты с милицией?
- Что вы! Мы же мирные. Разве не видно?
- Слышали про рост молодёжной преступности в вашем городе? Чего ребятам не хватает, как думайте?
- Видики надо в каждом комплексе поставить. И компьютеры игровые. Всё бесплатно. Тут один чувак решил у нас видеосалон открыть. Мы к нему пришли, сели. Он говорит: гоните деньги за билеты. Мы популярно объяснили, что живём здесь и ходить будем бесплатно, когда захотим. Он не понял. Пришлось как следует объяснить. Закрыл свою лавочку и смотался.
Слушаю ребят и понимаю, что группировки - это, по сути, маленькие государства. Элементы их «государственности» просматриваются без труда. Вот они:
* наличие собственной территории и все полномочия в ее пределах;
* система прав и обязанностей «подданных» группировки в интересах правящего меньшинства, то есть «авторов»;
* формирование аппарата насилия и принуждения;
* жесткая иерархия подчинения;
* строгая система наказаний за нарушение законов группировки;
* свой кодекс чести;
* формирование образа «врага» и разжигание чувства ненависти к другим группировкам;
* стремление к расширению сфер влияния и захвату новых территорий;
* система налогообложения и военных трофеев;
* надзор за соблюдением традиций, свой фольклор;
Интересно, насколько «их» государство соотносится с нашим?
- Ребята, а вы работаете, учитесь?
- Кто в школу ходит, кто в ПТУ. На «КАМАЗе» ишачим.
- Нравится на заводе?
- Надо хорошую работу искать - официант, например.
- А в армию готовитесь?
- Не. В армию неохота.
- Почему? Вы так много спортом занимаетесь. Какой же мужчина без армии?
- Ой, только не надо...
Изо всех сил стараюсь разглядеть в лицах парней какие-нибудь своеобразные черты, отличающие их друг от друга. Тщетно. Одинаковые ватники, одинаковые короткие стрижки, одинаково напряженные недоверчивые взгляды. Даже цвет глаз кажется одинаковым. Передо мной жители закрытого государства, солдаты вражеской армии. Любые мои слова, обращенные к ним, беспомощно и нелепо повисают в воздухе — как письма, вернувшиеся со штемпелем «адресат выбыл».
Парням надоело впустую тратить время на никчемные разговоры. Они начинают подтягиваться к выходу.
- Всё, что ль? Нам пора. Вы бы к нам без ментов пришли, мы бы больше рассказали. Слабо взять такси и без охраны приехать?
- Надо подумать. Можно последний вопрос? Вы верите в перестройку?
- Неа...
- А что, по-вашему, дальше будет?
- Что? Диктатура опять будет. Твердая рука, как при Сталине.
- И вы этого хотите?
- Хотим — не хотим. Будет, и все.
Выходим из спортивного зала. Давка в дверях вплотную прижала к ребятам, некоторые из которых выше нас на голову. Неожиданно сорвался шальной вопрос:
- По честному: встретили бы нас, москвичей, на улице - избили бы?
- Хм... Тебе, тётя, сказали бы: «Беги», а фотографу твоему дали бы пару раз.
- Почему только пару?
Во двор мы вышли под громкий хохот пацанов. Непроизвольно посмотрели вверх, ожидая нового яйца, посланного неусыпным дозорным. А получили в спину злое шипенье: «Из огнемета бы вас всех...».
