Апрель 1993-го, завод двигателей: "Не мелькнуло и мысли, какой катастрофой обернется возгорание"

Пожар, бушевавший на заводе двигателей 14 апреля 1993 года, оставил неизгладимое впечатление у очевидцев. В тот день на смене был начальник цеха синхронизаторов, ныне – руководитель группы технического контроля АрСП ДТК Ильдус Ашрапов. «Вести КАМАЗа» попросили его поделиться воспоминаниями о пожаре и восстановлении завода.

СЛЕТЕЛ С РЕЛЬСОВ НА ПОЛНОМ ХОДУ

– Цех в те годы работал круглосуточно, без выходных, сменами по 12 часов: с 7.00 до 19.00, с 19.00 до 7.00. План был большой: 17 тыс. двигателей и силовых агрегатов в месяц. 14 апреля в седьмом часу вечера я был на участке синхронизаторов. Вдруг раздался взрыв, сильный и громкий. Рабочих в цехе еще не было – не успели подойти на смену. После хлопка все стихло: станки остановились, электричество вырубило. Мы с мастером Линаром Билаловым побежали к воротам возле трансформатора, они были закрыты. Из трансформатора, расположенного в 100-150 метрах от участка сборки синхронизаторов, валил черный дым. Через некоторое время сквозь дым показались темно-красные языки пламени.

В открытые ворота заехали две пожарные машины и остановились по ряду «Н», воды у них не было. Тем временем пламя поднималось все выше и дошло до конструкций крыши. Огонь перекинулся на горючие материалы перекрытия. Сверху на пол начал капать расплавленный битум. Мы с несколькими работниками размотали пожарные рукава и принялись заливать полы, оборудование, но вода закончилась через 10 минут. Тут с шумом начали рушиться конструкции крыши. Даже тогда у меня не мелькнуло мысли, какую катастрофу может повлечь произошедшее. Фронт наступления огня расширялся, сверху все сильнее тек битум, пришлось уходить. Приехала милиция, попросила всех на выход. Я дошел до стоянки и оттуда смотрел, как горел мой родной завод…

Ильдус Ашрапов: «Вначале у меня не мелькнуло и мысли, какой катастрофой обернется возгорание»

ЛИКВИДАЦИЯ ПОСЛЕДСТВИЙ 

– В 4 утра начальников цехов, наладчиков и других специалистов собрал директор завода Виктор Конопкин. Был организован штаб, нам выдали шахтерские фонари, противогазы, каски. После проведения инструктажа группы по четыре человека во главе с начальниками цехов разошлись по своим цехам. Все вскрывали, осматривали помещения. Я зашел в свой кабинет. Посуда в холодильнике расплавилась в один стеклянный блин, в сейфе все сгорело. При этом в кабинете замначальника цеха по технической части Ханифа Шакирова, располагавшемся напротив, все бумаги остались целы, огонь обошел его стороной. Сохранились и склады спецодежды. Прошли весь цех 210: нигде ничего не горело, не дымило. Тем не менее, возгорания продолжили возникать до 19 апреля (по официальной версии горело технологическое масло, хранившееся в подвалах – прим. ред.).

Начались восстановительные работы. Руководство выпустило директиву – ежесуточно вывозить с завода по тысяче тонн металла. Искореженные огнем металлоконструкции срезали, грузили в машины. Оборудование вывозили на ЗЗЧиК, инструмент складывали в тары и сдавали на РИЗ для восстановления. Воссоздать наш цех на прежней территории не было возможности. В июне было дано указание организовать выпуск 50 тыс. машкомплектов в год на площадях ЗЗЧиК. Туда перевезли поврежденное оборудование и на месте восстанавливали его с нашими шефами – кузнечным заводом. Работал я в то время с 7 до 23 часов, около полугода приходил домой только ночевать.

Восстановительные работы после пожара

ОСТРЫЙ ГЛАЗ ЭКС-МИНИСТРА

– В июне на «движки» приехал экс-министр автопрома СССР Виктор Поляков (он возглавлял временную консультативную группу по восстановительным работам при гендиректоре «КАМАЗа» – прим. ред.). Таких людей я больше не встречал. Во время совещания он одновременно задавал вопросы, раздавал поручения и записывал, что каждый из нас должен сделать. Его помощник тут же копировал его записи и передавал участникам совещания. По этим протоколам необходимо было отчитаться.

Как-то раз главный инженер и директор попросили меня включить в перечень закупаемого оборудования заточной станок, который по каким-то причинам ранее не успели получить. Мы вписали этот станок в середину списка из шести-семи листов, думали, не заметит. На следующем совещании Виктор Николаевич, взглянув на меня, спросил: «Молодой человек, с какой целью вы включили в перечень заточной станок?» Главный инженер ответил, что это была его идея. Поляков попросил его покинуть кабинет и больше не допускал на совещания. Он все успевал, досконально вникал в дело, а было ему на тот момент 78 лет. С участием Полякова был подписан контракт на поставки импортного оборудования для завода. Я дважды ездил на приемку этих станков.

Через полгода после пожара наш цех снова начал выпускать детали к коробкам переключения передач, постепенно наращивая мощности. Возрожденный общими силами завод продолжил жить. Я хочу выразить искреннюю благодарность дизелистам, работникам производства КПП и специалистам моего родного цеха синхронизаторов, чьим самоотверженным трудом был восстановлен наш завод.

Текст: Татьяна ИВАНОВА.